Мы выкинули сигареты и, поджав хвост, помчались домой: мы полоскали наши вонючие пасти водой, совали в рот куски мыла – я даже рискнул попробовать стиральный порошок. И мы решили, что если это единственный способ привлечь внимание девчонок, то почему бы нам не остаться девственниками еще пару лет?
Примерно в то же время я впервые попробовал алкоголь. Самое интересное, что это произошло на взрослой вечеринке, где присутствовали мои родители. Мой старик заведовал баром и полушутя спросил, не хочу ли я выпить, на что я хрипло – настоящие мужчины говорят же только такими голосами! – процедил: «О'кей, плесни!»В то время я экономил слова. Он наболтал мне детский вариант виски с содовой: минимум виски, максимум газировки. Увидев старикана, готовящего мне выпивку, мои губы расползлись до ушей.
Опокинув первый стаканчик, я почувствовал себя чертовски независимым парнем. Поэтому я снова притащился в бар, правда, только тогда, когда заметил, что там хозяйничает другой взрослый. Я грохнул свой пустой стакан на стойку и потребовал еще порцию виски с содовой – ты чувствуешь, как это звучит? Виски с содовой! Не веря своим ушам, сосед позвал моего отца: «Эй, Боб, ты что, позволяешь своему парню тянуть виски?»
Мой папаша, прекрасно понимавший, что ни одному нормальному человеку не придет в голову налить четырнадцатилетнему подростку чистого виски, подмигнул соседу и сказал: «Ну да, а что здесь такого?»
Сосед пожал плечами: «О'кей, ваше виски сейчас будет готово». На этот раз виски было куда больше, чем содовой. Я высосал этот стаканчик с такой же скоростью, как и предыдущий, не заметив, что вкус напитка несколько изменился. И пошел со своим приятелем Дики к бассейну. Через несколько минут я блевал, как заводная игрушка «блевунчик», уделал весь пол и в довершение ко всему грохнулся прямо в собственное произведение. А все вокруг помирали от смеха.
И вдруг какой-то слабенький голос в моей голове начал причитать: «Вставай! Вставай! Ну вставай же, идиот!»Но я не мог этого сделать, только тупо смотрел по сторонам, видел, что все надо мной смеются и показывают пальцами.
Если и есть что-то, что я всегда ненавидел, так это быть всеобщим посмешищeм, все мое нутро сопротивлялось даже одной мысли о возможности такой пытки. А сейчас я не мог управлять своим телом, я не мог подняться и еще этот смех! Я подумал про себя: «Если я когда-нибудь сумею встать на ноги (что в тот момент казалось мне маловероятным), я никогда не буду пить». Мысль о потере управления собственным телом казалась мне невыносимой.
На этом все и кончилось. С тех пор я тянусь к стакану только в таких экстраординарных ситуациях, как свадьба или рождество, но это бокал с шампанским, и делаю я из него не больше одного глотка.