Люди поддаются стереотипам с пугающей легкостью. Ну-ка, на кого из вас был навешен ярлык «тупица» – и, признайтесь, вы ведь приняли его? Вы нарочно ведете себя по-дурацки, наслаждаетесь вниманием класса, когда даете глупый ответ, потому что в конце концов хотя бы этот ярлык является отличительной чертой вашей личности. Что касается меня, то на меня в классе был навешен ярлык клоуна, и я изо всех сил старался подтвердить репутацию. А каким еще образом совершенно не спортивный мальчишка, которого в начальной школе величали не иначе, как хиляком и занудой – даже несмотря на то, что с годами его тело окрепло и развилось, – мог удовлетворить (или опровергнуть) ожидания окружающих? Ты постоянно твердишь себе, что ты ни на что не годен, и, когда мяч летит прямо на правый край (а на правом краю, естественно, собираются все хиляки, потому что никто никогда не бросает мяч на правый край), ты замахиваешься битой – и получаешь мячом прямо по башке. Запомни: в любом виде деятельности, при выполнении любого задания, если ты уверен, что провалишься, ты непременно провалишься – и получишь от этого даже некоторое удовольствие.
Сложившиеся репутации опасны и для популярных среди сверстников ребят. Привлекательная девушка, спортивный парень, которых принимают только за эти качества, могут не чувствовать потребности развивать другие, гораздо более важные, и в каком же дурацком положении они окажутся, когда новые знакомые посмотрят на них новыми глазами и увидят глупое, совершенно неинтересное существо?
Навешиванье ярлыков происходит не только в школе, оно продолжается всю жизнь, но, став взрослым, ты приобретаешь возможность избегать таких ситуаций. Ребенком же ты вынужден общаться с определенным кругом других детей, с которыми у тебя может не быть ничего общего. На Дэниела Снайдера был навешен ярлык «долбак» – или «дятел» – и я был им на протяжении всех моих дней в Болдуинской средней школе, хотя в конце концов стал довольно спортивным, хорошо учился и пел ведущие партии в школьном хоре. Другие ребята тоже получили ярлыки и тянулись к подобным себе, образуя маленькие клики, как в каждой школе. В Болдуинской средней школе были интеллектуалы. Чудики, объединенные рок-н-роллом и наркотиками. «Качки». Грязные типы. «Качки» не водились с интеллектуалами, те, в свою очередь, не якшались с грязными типами, кои и близко не подойдут к чудикам. А как насчет «долбаков» и «дятлов»? Забудь об этом. Никто не приближается к ним даже на расстояние плевка, хотя некоторые умеют плеваться довольно далеко.
Вот вам пример, насколько сильными могут быть стаи. Мой лучший друг Дон принадлежал к чудикам, потому что он носил длинные волосы и был музыкантом, но, помимо этого, он был очень умен и красив. (Что должно бы составлять основу успеха.) Как-то мы гуляли с ним по школьному вестибюлю, и навстречу все время попадалась девочка из группы «знаменитостей». Какими взглядами они обменивались! Я называю такой взгляд «десятифунтовым» – они притягивали друг друга глазами, как на канатах. Они поворачивались вслед друг другу. Напряжение было таким сильным, что казалось, они вот-вот рванут друг другу в объятия и начнут заниматься этим прямо посреди зала. Но она шла по своей траектории, Дон по своей.
Я был потрясен: «Ну почему ты не назначишь ей свидание? – спросил я. – Она же без ума от тебя, дурак».
Он ответил: «А она никогда со мной не пойдет. Как бы я ей не нравился. Это невозможно». И он был прав. Они даже не могли пересечь этот вестибюль, чтобы поболтать друг с другом! До чего же смешно…
Присоединившись к стае, ты – но лишь на время – как бы получаешь «удостоверение личности»: теперь всем остальным понятно, чего от тебя можно ждать. Чтобы влиться в стаю, ты принимаешь ее стиль одежды, манеры, взгляды. «Присоединившись», ты обретаешь и определенную степень безопасности, окружающие теперь точно знают, как тебя воспринимать, потому что на тебя распространяются общегрупповые признаки.
Я отчаянно стремился «присоединиться», потому что тогда я еще не понимал, кто и (или) что я есть на самом деле. Мне очень хотелось, чтобы меня куда-нибудь приняли, потому что тогда мнение других значило для меня куда больше, чем мое собственное. Я был кочевником (звучит романтично, не так ли?), блуждал от стаи к стае, одно время крутился возле грязных типов, пока не обнаружил, что мне совсем не нравится толкаться или выбивать безо всякой причины книги у кого-то из рук. Первый удар.