И теперь я понимаю, как это могло случиться. Правители Города считали, что тайна эта известна только им, но я давно подозревал, что в Белой Башне хранится по крайней мере один из семи Видящих Камней. Когда-то Денетор славился мудростью. Он не подходил к Камню и не тщился бросать вызов Саурону, зная пределы своей силы. Но когда над княжеством нависла опасность, он заглянул в Камень и тут же был обманут, а после отъезда Боромира он уже не мог не смотреть в него. Денетор был достаточно силен, чтобы не подчиниться воле Саурона, но Темный Владыка позволял ему видеть только то, что ослабляло волю и подтачивало отвагу.
– Теперь я понимаю, - вздрогнув, проговорил Пиппин. - Правитель вышел из комнаты, в которой лежал Фарамир, а когда вернулся, я поразился перемене: он как-то сразу постарел и выглядел совсем разбитым.
– В тот самый час, когда Фарамира принесли в Башню, многие из нас видели странный свет в ее окнах, - сказал Берегонд. - Но так бывало и раньше. В Городе давно уже говорили, что наш Правитель силой мысли борется с Врагом.
Гэндальф покачал головой.
– Значит, я прав, - произнес он. - Вот каким путем воля Саурона проникла в Город, и вот почему я должен был задержаться здесь. А теперь придется задержаться еще, потому что скоро не только Фарамиру понадобится моя забота. Я иду встречать воинов. Я видел сражение, и сердце мое скорбит, но не было бы худшей беды. Идем со мной, Пиппин! А ты, Берегонд, возвращайся в Цитадель и доложи обо всем Начальнику Стражи. Боюсь, Стражем тебе уже не быть, но передай ему мой совет: пусть направит тебя в госпиталь. Ты спас Фарамира от огня, служи ему и дальше. Охраняй его и будь при нем, когда он очнется, если только очнется когда-нибудь, - вздохнул маг. - Ступай! Я скоро вернусь.
С этими словами он повернулся и вместе с Пиппином отправился в нижние ярусы Города. Пока они шли, ветер принес тучу с дождем, огни погасли, и от пожарищ поднялся густой дым.