С большими предосторожностями Горлум повел их вниз по склону, стараясь держаться укрытий и перебегая открытые места на четвереньках. Но света было так мало, что вряд ли кто–нибудь мог увидеть хоббитов, закутанных в эльфийские плащи, а ходили они всегда бесшумно.
Так они шли почти час гуськом, в густом сумраке и полной тишине, изредка нарушаемой далекими раскатами грома. За спуском последовал очередной подъем по длинному неровному склону, где только Горлум мог находить нужное направление. Наконец впереди они заметили круг огромных, очень старых деревьев. Вблизи обнаружилось, что вершины у них обломаны или срезаны, словно ударом молнии, но мощные стволы и корни по прежнему живы.
– Перекресток! — прошипел Горлум. Это было его первое слово с той минуты, как они покинули пещеру. — Нам туда.
Они пробежали по склону и внезапно увидели Южную Дорогу, исчезавшую в кольце гигантских деревьев.
– Другого пути нет, — шептал Горлум. — Никаких тропинок нет больше. Идем к развилке. Скорее и тише.
Они пробрались к дороге, осторожно, как лазутчики во вражьем стане, прошмыгнули по ней, затаив дыхание, прокрались между деревьями и очутились словно в зале без крыши. Могучие стволы стояли ровным кругом, как исполинская колоннада, из центра этого круга расходились четыре дороги. Дорога назад вела к Мораннону, та, что впереди, уходила к далеким южным землям, справа поднималась извилистая дорога из Осгилиата и уходила за Перекрестком на восток, исчезая во мгле, — это и была та дорога, по которой им предстояло идти.