Случаю было угодно, чтобы Бильбо с Фродо еще и родились в один день, 22 сентября.
– Фродо, мальчик мой, — сказал как–то раз Бильбо, — перебирался бы ты ко мне. Глядишь, и день рождения вместе отмечали бы.
Фродо в ту пору ходил в доростках. Так хоббиты зовут молодежь в безответственном возрасте между двадцатью и тридцатью тремя, после чего хоббит, наконец, может считать себя взрослым.
Прошло еще двенадцать лет. Теперь в Засумках каждый год весело отмечали двойной день рождения, к этому привыкли, но любому было ясно, что нынешней осенью готовится нечто необычное. Бильбо исполнялось 111 лет — возраст для хоббита весьма почтенный, да и число любопытное, ну а Фродо готовился отметить тридцатитрехлетие — тоже знаменательная дата — совершеннолетие по–хоббитски.
Постепенно набирали силу разговоры и в Хоббитоне, и в Уводье. Слухи о предстоящем событии множились и вскоре гуляли по всему Ширу. Бильбо склоняли и так, и эдак; и характер, и привычки, и история эта его сумасшедшая, — все вдруг опять стало предметом обсуждения. Старшее поколение с удовольствием обнаружило, что молодежь внимает их байкам с неослабным вниманием, чего отродясь не бывало. Но редко кому удавалось собрать столь благодарную аудиторию, как Старичине Хэму, садовнику из Засумок. Он, почитай, переселился в «Ветку Плюща» — маленький трактирчик по дороге к Уводью, и с утра до вечера со знанием дела просвещал публику. Мало того, что он уже сорок лет ходил за садом в Засумках, так ведь и до этого незнамо сколько помогал прежнему садовнику, старому Хаткинсу. В последние–то годы, когда сильно стала донимать спина, да и ломота в суставах не отпускала, в саду все больше младшенький его работал — Сэм. Отец с сыном жили на самой Горке, прямо под Засумками, и отношения у них с обоими Сумниксами были весьма дружественные. Старичина Хэм частенько повторял; «Другого такого приятного и почтенного хоббита, как господин Бильбо, поискать — не найти». Да и то правда: Бильбо обращался к старому садовнику не иначе как «мастер Хэмфаст» и всегда советовался с ним по поводу любых «корешков», особенно картофельных, насчет которых Хэм слыл виднейшим знатоком в округе.
– А что за гусь этот Фродо, который с ним живет? — спрашивал у Хэма старый Нетак из Уводья. — Хоть он и зовется Сумникс, а все ж наполовину — Брендискок. Не пойму я этих Сумниксов из Хоббитона, чего им жен где–то в Заскочье искать? Известно, там весь народ чокнутый!