Я не ошибся.
Мы приближались к опушке подводного леса, одного из красивейших мест в безграничных владениях капитана Немо. Он считал их своими и имел на это такое же право, как и первый человек на Земле.
Подводный лес состоял из гигантских древовидных растений. Ни один стебель, ни одно слоевище не стлались по дну, ни одна ветвь не росла в горизонтальном направлении. Все устремлялось вверх – к поверхности океана. Водоросли, казалось, окаменели в неподвижности, и приходилось раздвигать их руками, чтобы пройти. Настоящее царство вертикальных линий!
Вскоре я освоился и с подводным лесом, и с полумраком, царившим здесь. Местная подводная флора оказалась даже более богатой, чем в арктической и тропической зонах. Здесь встречались живые образцы тех растений, которые хранились в гербариях «Наутилуса»: веерообразные падины, пунцовые церамиумы, съедобные ламинарии, нитевидные нереоцистисы, вздымавшиеся на пятнадцать метров над дном, пышные ацетобулярии и множество других.
Между крупными водорослями виднелись колонии шестилучевых кораллов, напоминающие цветущие кустарники, среди их ветвей порхали, подобно певчим птицам, окрашенные во все цвета радуги коралловые рыбки.
Около часу дня капитан Немо решил сделать привал, чему я обрадовался. Мы расположились под сенью аларий. Лишенный возможности поговорить, я приблизил свой шлем к шлему Конселя. Глаза его за толстыми стеклами блестели от удовольствия, и он комично вертел головой в своем медном колпаке.