Термометр показывал двенадцать градусов мороза, дул свежий ветер. На открытом пространстве моря постепенно скапливалось все больше льда – оно могло вот-вот замерзнуть. Киты, вероятно, вскоре покинут этот водный бассейн, и лишь тюлени, обладающие способностью проделывать отдушины в ледовых полях, останутся здесь. Птицы, гонимые надвигающейся антарктической зимой, также улетят на север.
Между тем балластные резервуары заполнились, и «Наутилус» начал медленно погружаться. На глубине трехсот метров заработал винт, и судно со скоростью пятнадцать миль в час двинулось прямо на север.
К вечеру мы уже шли под непроницаемым ледяным панцирем. Окна в салоне были закрыты во избежание столкновения со случайным обломком айсберга, поэтому весь этот день я провел, приводя в порядок свои заметки. Меня переполняли эмоции при воспоминаниях о нашем пребывании на Южном полюсе.
Мы достигли этой недоступной, как считалось, точки, причем сделали это без особых усилий – благодаря капитану Немо и его «Наутилусу». И вот мы пустились в обратный путь. Готовит ли он нам новые чудеса? Наверняка, потому что запас чудес в Мировом океане поистине неисчерпаем!
В три часа ночи я очнулся от страшного сотрясения корпуса судна. Я приподнялся и стал прислушиваться, но в то же мгновение новый удар швырнул меня на середину каюты. Ясно, как день: «Наутилус» столкнулся с каким-то крупным объектом и дал сильный крен.
Цепляясь за стены, я добрался до салона. Он был освещен, но вся мебель была опрокинута, за исключением стеклянных шкафов, прочно прикрепленных к полу. Картины, висевшие вдоль правого борта, плотно прилегли к переборке, а те, что висели вдоль левого, отклонились от стены на целый фут. Следовательно, «Наутилус» лег на правый борт и все еще оставался в этом положении. В недрах судна неясно слышались голоса и торопливые шаги, однако капитан Немо не появлялся.