Мы шли на средней глубине со скоростью двадцать пять миль в час, так что нечего и говорить о том, что Неду Ленду пришлось на время забыть о своем намерении бежать. Тем более что «Наутилус» поднимался на поверхность только ночью, а все остальное время шел по показаниям компаса и лага.
Итак, Средиземное море промелькнуло передо мной, как пейзаж из окна курьерского поезда. Разумеется, нам с Конселем удалось понаблюдать за некоторыми средиземноморскими обитателями, но лишь за теми, которые могли хотя бы некоторое время следовать за «Наутилусом». В глубинных водах, в полосе яркого света от прожектора, мелькали миноги длиной с метр, длиннорылые скаты и скаты-орляки, собачьи акулы. Мимо окон салона проносились двухметровые морские лисицы, дорады и, наконец, тунцы, щеголявшие иссиня-черной спиной, светлым брюхом и золотистыми спинными плавниками.
Перечислю только тех рыб, которых мы с Конселем успели мельком заметить: змееобразные зеленые и желтые мурены, мерланы метровой длины, лентовидные цеполы, напоминающие слоевища водорослей, триглы, они же морские петухи, красноголовые морские судаки, восхитительные на вкус камбалы-тюрбо, чьи спины окрашены в тона желтоватого и коричневого мрамора, ярко-алые султанки…
Да что говорить – нам не встретилась и десятая часть видов существ, населяющих Средиземное море и Восточную Атлантику, и только потому, что «Наутилус» развил поистине головокружительную скорость.
Что касается морских млекопитающих, то в Адриатическом море нам встретились два или три кашалота и множество дельфинов – афалин и обыкновенных белобочек.
О зоофитах я умолчу: если бы «Наутилус» вечером 16 февраля не снизил скорость хода, то я бы и понятия не имел, существуют ли они здесь вообще. Случилось это при следующих обстоятельствах. Мы шли между Сицилией и тунисским побережьем. В этом сравнительно узком пространстве морское дно неожиданно поднимается, образуя подводный горный хребет. Поэтому судно капитана Немо вынуждено было маневрировать, чтобы не задеть подводную преграду.