Шестнадцатого января «Наутилус», казалось, погрузился в дремоту на глубине всего нескольких метров. Его двигатели остановились, винт бездействовал, судно дрейфовало по течению. Я решил, что экипаж занят ремонтом машин.
В тот день мне и моим товарищам довелось стать очевидцами любопытного явления. Створки окон салона раздвинулись. Электрический прожектор не был включен. Небо над океаном затянули тучи, и лишь слабые отсветы проникали в верхние его слои.
Я любовался сумеречной водной стихией, и вдруг в отдалении вспыхнула полоса яркого света. Сначала я решил, что в рубке включили прожектор, но, приглядевшись внимательнее, понял, что ошибся.
Течение несло «Наутилус» в слои воды, искрящиеся мириадами крохотных огоньков, сливающихся в сияющий туман. То было свечение микроскопических организмов – жгутиковых, или ночесветок. Мимо нас проносились огненные струи, взметывались фонтаны искр, постепенно превращаясь в сплошной световой поток, напоминающий расплавленный металл. Мы видели живой свет!
Сияние ночесветок – двухмиллиметровых студенистых шариков с нитеобразными щупальцами, усиливалось трепетным мерцанием медуз, вспышками фолад и множества других фосфоресцирующих организмов. В течение многих часов «Наутилус» плыл среди бушующего холодного пламени, а между его языками резвились дельфины, гигантские меч-рыбы, спинороги, макрели и рыбы-хирурги.
Эта океанская феерия просто завораживала, и мы провели много часов, не отрываясь от хрустального окна салона…