– Тут я присоединяюсь к Неду, – подхватил Консель. – Нельзя ли упросить капитана высадить нас хоть ненадолго на сушу? А то ведь мы скоро разучимся ходить по твердой почве!
– Можно попробовать, – согласился я, – но капитан наверняка откажет.
Однако, к моему удивлению, Немо ответил согласием на мою просьбу и даже не взял с нас обещания возвратиться на борт. Очевидно, он полагал, что даже самый отчаянный из нас понимает, что лучше остаться пленником на «Наутилусе», чем угодить в руки папуасов-каннибалов.
Еще больше меня удивило то, что никто из экипажа не сопровождал нас в этой вылазке. На следующий день, 5 января, судовая шлюпка была извлечена из своего гнезда и спущена на воду. Весла лежали в шлюпке, и мы с Конселем заняли места на скамьях гребцов, а Нед Ленд сел к рулю.
В восемь утра, прихватив с собой ружья и топоры, мы отчалили от борта «Наутилуса». Море было сравнительно спокойным. Консель и я энергично гребли, а наш рулевой искусно вел шлюпку через узкие проходы в рифах. Суденышко хорошо слушалось руля, и на весь путь у нас ушло всего полчаса.
Нед Ленд не мог скрыть своей радости. Он чувствовал себя узником, вырвавшимся на свободу, и не думал о том, что придется снова вернуться в темницу.