— Узрите свою Песнь!
И он явил им видение, одарив помимо слуха и зрением; и они увидели пред собой новый Мир, шар, укрепленный в Пустоте, но ей не принадлежащий. Они смотрели и дивились, а Мир этот раскрылся перед ними, и мнилось, что он живет и растет. И через некоторое время — айнуры же молчали — Илуватар вновь сказал им:
— Узрите свою Песнь! Это ваше пение; и каждый из вас отыщет там, среди того, что я явил вам, вещи, которые, казалось ему, он сам придумал или развил. А ты, Мелькор, откроешь все тайные помыслы своего разума и поймешь, что они лишь часть целого и данники его славы.
И о многом другом поведал в то время айнурам Илуватар, и они помнят его речи и знают, что каждый из них вложил в его Песнь; потому айнурам известно то, что было, есть и будет, и немногое сокрыто от них. Есть, однако, то, чего они провидеть не могут — ни в одиночку, ни советуясь друг с другом; ибо никому, кроме себя самого, не раскрывает Илуватар всех своих замыслов, и в каждую эпоху появляются вещи новые и непредвиденные, так как они не исходят из прошлого. И потому, когда видение Мира раскрывалось пред айнурами, они увидали в нем вещи, о коих не думали. И с удивлением узрели они приход Детей Илуватара и жилище, что было приготовлено для них; и поняли, что сами, творя Музыку, были заняты сотворением этого дома, не зная, что в музыке их лежит иная цель, помимо собственной красоты. Ибо Дети Илуватара были задуманы им одним: они пришли с третьей темой, их не было в теме, которую задал вначале Илуватар, и никто из айнуров не участвовал в их создании. Но тем более полюбили их айнуры, увидав не похожие на них самих создания, странные и вольные, в коих дух Илуватара открылся по–новому и явил еще одну каплю его мудрости, которая иначе была бы сокрыта даже от айнуров.
Дети Илуватара — это эльфы и люди, Перворожденные и Последыши. Среди всех чудес Мира, его обширных пространств и чертогов, его кружащихся огней, Илуватар избрал им место для жилья в Глуби Времен, между бесчисленных звезд. И место это могло показаться песчинкой тем, кто видит величие айнуров, но не их устрашающую зоркость и точность в мелочах: ибо они, строя столп с основанием обширным, как поле Арды, вершину его делают острее иглы; или тем, кто видит лишь бесконечные просторы Мира, что поныне создают айнуры, и не замечают точной соразмерности мельчайших его частей. Но когда узрели айнуры в видении это жилище и увидели появление Детей Илуватара, — многие из самых могучих преломили все думы и страсти свои к тому месту. И главой их был Мелькор — так же, как вначале он был величайшим из айнуров, создавших Песнь. И он лгал — вначале даже себе самому, — что хочет отправиться туда и привести все в порядок к приходу Детей Илуватара, смеряя свои ледяные и знойные страсти. На самом же деле он желал подчинить себе эльфов и людей, завидуя дарам, коими обещал одарить их Илуватар; он жаждал иметь слуг и подданных, зваться Властелином и господствовать над чужой волей.
Прочие же айнуры смотрели на жилище, помещенное среди Мировых пространств, эльфы зовут его Арда — Земля, — и души их ликовали, и глаза, видя многоцветье ее покровов, полнились радостью; внимая же реву моря, ощутили они великий непокой. Видели они ветра и воздух, и все, из чего сделана Арда, — железо и камень, серебро и золото и прочие вещества; но более всего восхитила их вода. И, как говорят Эльфы, в воде осталось жить эхо Песни айнуров; а потому Дети Илуватара готовы бесконечно слушать голос моря — и, однако, не ведают, чему внемлют.