Была там узкая тропка, называвшаяся Кирит–Торонат, Орлиная Тропа, справа от нее стеной громоздились отвесные скалы, а слева развернулся головокружительный обрыв. Вытянувшись цепочкой, шли беглецы по этой тропе, когда вдруг напали на них орки (ибо Моргот разослал стражей по всем окрестным горам); и с ними был балрог. Положение гондолинцев было ужасно, и едва ли спасла бы их доблесть златовласого Глорфиндела, вождя рода Золотого Цветка Гондолина, не приди им вовремя на помощь Торондор.
Много песен пропето о поединке Глорфиндела с балрогом на вершине скалы: оба они рухнули в бездну и разбились насмерть. Орлы, однако, подлетев, с высоты ринулись на орков и отогнали их, вопящих, назад; и все орки были перебиты либо сброшены в пропасть, так что слух о побеге из Гондолина долго еще не достигал ушей Моргота. Затем Торондор поднял из бездны тело Глорфиндела, и родичи погребли его близ тропы, под курганом из камней; там выросла зеленая трава, и золотые цветы цвели на кургане средь нагих скал, пока не изменился мир.
Так уцелевшие гондолинцы, ведомые Туором, перешли горы и спустились в долину Сириона; пробираясь на юг по труднопроходимым и опасным тропам, пришли они в Нан–татрен, Край Ив; ибо власть Ульмо все еще была в водах великой реки и хранила их, там они отдохнули, исцеляясь от ран и усталости; но печаль их ничто не могло исцелить. И устроили они поминальное празднество в память о Гондолине и эльфах, погибших вместе с ним, о девах, женах и королевских воинах; и под ивами Нан–татрена на исходе года много песен спели они о милом их сердцам Глорфинделе. Тогда же Туор сложил для сына своего Эарендила песню, повествующую о явлении Ульмо, Владыки Вод, на берегах Невраста; и тоска по морю вновь пробудилась в сердцах Туора и его сына. Потому Идриль и Туор покинули Нан–татрен и спустились по реке на юг, к морю; там они поселились в устье Сириона, и их сородичи присоединились к Эльвинг, дочери Диора, и ее спутникам, что бежали туда незадолго до этих событий. Когда же Балара достиг слух о падении Гондолина и гибели Тургона, Эрейнион Гил–Галад, сын Фингона, был провозглашен верховным королем нолдоров в Средиземье.
Моргот же считал свое торжество полным, и не заботили его ни сыны Феанора, ни их клятва, которая никогда не вредила ему, но оборачивалась наилучшей помощью; и в черных своих мыслях смеялся он, нисколько не сожалея о потере одного Сильмарила, ибо думал, что благодаря тому остатки племен эльдаров исчезнут из Средиземья и более не потревожат его. Если он и знал о поселениях в устье Сириона, то не подавал виду, дожидаясь своего часа, когда начнут действовать клятва и ложь. А близ вод Сириона и у моря множился эльфийский народ, пришельцы из Дориата и Гондолина; с Балара приплывали к ним мореходы Кирдана, да и сами они тянулись все ближе к побережью Арверниен, под сень длани Ульмо.
Говорят, в те дни Ульмо поднялся из глубин моря в Валинор, и говорил там с вал арами о злосчастьях эльфов, и призвал простить их, спасти от всевозрастающей мощи Моргота и отвоевать Сильмарилы, в коих одних блистал ныне свет Благих Дней, когда Два Древа еще озаряли Валинор. Но Манвэ не шелохнулся. А какое преданье поведает о сокровенных глубинах его души? Мудрые говорили, что час еще не пробил и что лишь тот, кто будет взывать от имени и эльфов и людей, прося прощения их проступкам и милосердия к их бедам, — лишь тот сможет склонить к ним сердце Сил; от клятвы же Феанора даже сам Манвэ не в силах, быть может, никого освободить, пока она не будет исполнена и сыновья Феанора не обретут Сильмарилов, на коих объявили они жестокое свое право. Ибо свет, сияющий в Сильмарилах, сотворен самими вал арами.
Прошло время, и Туор ощутил, что старость подкрадывается к нему, и всегдашняя тоска по морю еще больше овладела его сердцем. Потому он построил огромный корабль и назвал его Эарраме, Крыло Моря; вместе с Идриль Келебриндал отплыл он на Запад, к закату, и ни одна песня, ни одно предание более не поминают о нем. Но впоследствии пели о том, что Туор, один из всех Смертных Людей, был причислен к более древнему народу и соединен с любимыми им нолдорами; и судьба его отделена от судьбы людей.